Блог Валадара Шушкевiча. Cтраница 88

Родился в 1933 году в деревне Пострежье. Отец репрессирован. Всю трудовую жизнь посвятил охране природы Березинского биосферного заповедника. Работал лесником, возглавлял лесничества, опытно-производственное хозяйство, лесную школу. Был внештатным корреспондентом районной газеты «Лепельскі край». Занимался общественной деятельностью до самой смерти в 2012 году. С 1976 года жил в центре Березинского биосферного заповедника Домжерецы.

Моё детство, юность и вся трудовая жизнь прошли в недрах Березинского заповедника. Ближайшая деревня Крайцы находилась в семи километрах от родного Пострежья. Все мои воспоминания связаны с глухими лесами и большой поляной, на которой находилось селение. Никакой другой работы на многие десятки километров вокруг не было, кроме как охранять природу. Привычным к ней людям это занятие казалось единственно выгодным, поскольку видели беспросветную и бесправную жизнь селян в близлежащих колхозах.[...]

Родилась в 1935 году в деревне Подомхи. Замуж вышла в деревню Кордики. Работала в колхозе. Избиралась старейшиной деревни.

*   *   *

Родом я из Подомхов. Живу по соседству - в Кордиках. Хочу рассказать про одно прекрасное место, что находится на мелиорированных землях урочища Старобань.

Конечно, я люблю природу своего детства. Но это не означает, что под эйфорией ностальгии преувеличиваю значение с малых лет известного мне родничка и докажу это неопровержимыми фактами.

За Подомхами издавна находилось извечное болото Старобань. Вообще-то болота люди не очень жалуют - топи, грязь, комары, глушь, дикие звери, гады, Болотник, Багник и прочая нечисть. Но это же несправедливо по отношению к этим видам ландшафтов. Охаивая болота, всегда почему-то забывают на водорегулирующие свойства их и соответствующую роль в водном балансе земли. Сколько клюквы, голубики, сена, руды подарили людям болота! А мифические существа типа Болотника, Багника, Кикиморы - не более чем плод человеческой фантазии.[...]

 Родилась в 1952 году в деревне Цна Лунинецкого района Пинской области. В Барановичах выучилась на швею. Работала по специальности на Минской швейной фабрике «Комсомолка», в Лепельском районном комбинате бытового обслуживания, частном швейном ателье «Эдельвейс». Живёт в Лепеле.  

В Лунинецком районе есть леса очень даже дремучие. Вон со времён войны прятался в них некий Бостынец и только в 90-х годах вышел из добровольного лесного заточения. Но так уж распорядилась природа, что моя деревня Цна расположена в абсолютно безлесной местности. Цняне даже не предполагают, где он находится. Припять течёт километров за 10 от нас, но там нет леса: кусты, болота, заливные луга. То же и за рекой.[...]

Родился в деревне Веребки в 1948 году. Работал трактористом в Лепельском районном отделениии "Сельхозхимия", ОАО «Лепельагросервис». Живёт в Лепеле. 

 Этот мой рассказ я в письменном виде отнёс в редакцию районной газеты «Лепельскікрай». Однако из идеологических соображений публикация на газетные страницы не допущена. Причина в том, что описанная таинственная троица красноармейцев, которая производила расстрелы местных партизан, была оперативной группой «Дружная» капитана госбезопасности Д. Фролова, заброшенной в тыл для ликвидации комбрига Каминского - командира Русской освободительной народной армии.[...]

Продолжение 4

В Губине жила моя бабуля Ганна. В то время, когда наша многодетная семья ютилась в небольшой хатке, она имела добротную просторную хату. Жила, как говорится, не тужила. Уток, кур, прочую живность не держала, но сало и яйца не выводились.

Откуда всё бралось? От шитья. Никогда моя бабка на земле не работала, а только шила. Шила и панам, и новым властям, и своим подругам, и всем сельчанам из своей и соседних деревень.

Умела шить всё: юбки, рубашки, платья, штаны, даже бурки. Из этого и жила безбедно, и спину не гнула. Поэтому, наверное, и дожила до 99 лет. И что самое невероятное, бабуля пила всю жизнь. Сладкая бражка у неё была всегда.

Я у неё был любимым внуком. В тяжёлые времена она выручала меня, перешивая мне на штаны свои старые юбки, о чём я даже не подозревал, считая, что бабуля купила одёжку в магазине.[...]

Продолжение 3

В Губине жил интересный мужик Георгий Дворак, известный всем сельчанам как дядя Жора. Это был чудак и мастер на все руки. Имел три ружья, собак, слыл отменным рыболовом. Как говаривали, окончил три класса какой-то школы, но любое дело сотворить мог «одной левой»: отремонтировать забор, крышу, заколоть кабана. Его паяльная лампа для смоления свиней обошла все вдовьи дворы, ибо славилась тем, что гудела, будто танк при запуске двигателя, соответственная и производительность была. Неуч, но мог отремонтировать любую технику колхоза «Чырвоны сцяг».

Однажды кто-то из сельчан подзудил Жору:

- Вот ты взял красивую девушку Лелю, а живёшь в примаках.

Жора почесал затылок и ответил:

- Моя Леля будет жить в лучшем доме на всю деревню.

Никто не разгадал дум, которые зародились в голове чудака. А он после того разговора не вылезал из кузницы, всё молотом да молотком стучал. И смастерил специальный, как говорили, «струмент».[...]

Продолжение 1

ОПАСНЫЙ "СОМ"

Кто не любил в детстве удить рыбу! Мы, губинские сорванцы, очень увлекались этим занятием. Особенно нравилось ловить раков. Но, какие навыки были у подростков? Бывало, за день вытащим пятнадцать рыбинок…

Понимая свою неопытность, мы всегда знали, когда приезжали профессиональные рыбаки из Лепеля. Крутясь возле них, мы всякий раз имели возможность получить килограмм-два малых рыбёшек за помощь в выпутывании из невода улова.

Однажды губинская ребятня узнала, что рыбаки поехали на озеро Котовское. Армия сорванцов ринулась в деревню Котовщина. Засели на кладбище за деревней, которое помещалось на огромном бугре. Видели, как рыбаки забрасывали сети, потом тянули их к берегу. Неожиданно кто-то из рыбаков воскликнул:

- Тяжело идёт!

Нас с бугра будто ветром сдуло. Побежали помогать. Нашему удивлению не было границ, когда увидели, что рыбаки тащат огромное чёрное чудовище. Им оказался большущий сом.

Бригадир сказал, что теперь план по отлову рыбы будет перевыполнен. Досталось мелочи и нам.[...]

 Родился в 1949 году в деревне Губино. Работал учителем труда в городских школах. Живёт в Лепеле.

Деревня Губино. Рядом два озера - Макаровское и Мелкое. Они славились раками и огромными карасями. Однако деревня знаменита не водоемами. Стоит в ее центре разрушенный костел. Знаю его с детства и был свидетелем разрушения культового сооружения.

Деревни Губино и Макаровщина стоят напротив друг друга, через озеро. Расстояние между ними составляет километр. Неизвестно, почему в Макаровщине на самой высокой горе построили церковь, которая и сейчас действует, а в Губино - костел. Своих земляков знаю всех - поляков среди них нет. Были верующими только моя мать Геня Марунько (сестра партизана Анатолия Марунько, похороненного на Пятачке) и семья Мыслицких. В этой семье я и узнал историю храма.[...]

Родился в 1949 году в деревне Губино. Работал учителем труда в городских школах. Живёт в Лепеле. 

Каждый транзитник, всякий раз проезжая через деревню Вилы по заасфальтированному большаку, увлекается оседлавшими берега двух рек обычными деревенскими хатами, устремленными неподвижными окнами в шумящую дорогу. Сами по себе они ничем не отличаются от сотен других в десятках окрестных деревень. Приковывают и умиротворяют взгляд живописные места, что выбрали для поселения предки современных виловцев. Поэтому деревня и носит название Вилы, что слияние Свядицы и Эсы образует топографический рисунок, напоминающий известный сельскохозяйственный инструмент для метания сена в стога.[...]

  Родился в Кустанайской области Казахской ССР в 1953 году. В семидесятых годах вместе с ролдителями переехал на их родину - в деревню Велевщина Лепельского района. Работал водителем в районном объединении «Сельхозтехника». С начала строительства Игналинской АЭС с семьёй переехал в литовский город Снечкус (теперь Висагинас). Живет в Висагинасе.

Живу в литовском атомграде Снечкусе. Я, жена, взрослая дочь и сын считаемся гражданами Литвы, хотя и носим лепельскую фамилию Крицкие. Долго боролся я с местными властями, пока доказал польское её происхождение. А литовцы очень уж хотели сделать из меня Крицкаса, а из жены - Крицкене. Но речь не о том. Хочу поделиться с лепельчанами своими взглядами на житье-бытье. Свое и ваше.[...]

Родился в 1926 году в деревне Свяда Лепельского района. Участник Великой Отечественной войны. Работал на молочнонсервном комбинате, кирпичном заводе, в сельском исполкоме. Умер.

Много хозяйственных объектов, жилых домов, печей построено после войны из кирпича, выпущенного кирпичным заводом «Свядица». Размещался он в треугольнике, образованном деревнями Свяда, Свядица и Поташня.

Жил я в Свяде. После увольнения с воинской службы в 1950 году устроился работать на Лепельский молокозавод слесарем. Однако добираться в город было сложно, пассажирских перевозок вовсе не существовало. Поэтому в 1960 году перешёл работать на кирпичный завод счетоводом. Работа казалась очень удобной из-за близости дома - каких-то три километра.[...]

 Родилась в 1899 году в деревне Валова Гора Лепельского уезда в семье Парфиновичей. В 1918 году вышла замуж в деревню Веребки за Терентия Шушкевича. После коллективизации работала дояркой в колхозе «Красный бор», позднее переименованном в «Салют». В 1937 муж Терентий был объявлен «польским шпионом» и расстрелян в Орше. Умерла в 1975 году в Прозорокском доме для престарелых Глубокского района Витебской области.

 Родилась я в 1899 году в деревне Валова Гора в семье обедневших шляхтичей Парфиновичей. Советскую власть вместе с родителями приняла настороженно. Однако деваться было некуда, пришлось подчиниться новым порядкам. Единственное, что в них одобрял весь род Парфиновичей, это пришедший вместе с революцией атеизм. Мы и так не верили в бога, однако это нужно было скрывать от окружающих, чтобы не быть не только осмеянными, но и униженными, и даже наказанными за неверие во всевышнего. А тут большевики предоставили возможность смело отказаться от веры и даже демонстрировать свой атеизм, что мы с радостью и делали.[...]

Родилась в 1929 году в деревне Замошье Лепельского района. Войну провела на оккупированной территории. Работала в колхозе. Живёт в Замошье Чашникского района.

*   *   *

Партизаны долго стояли в Замошье - кирилловцы и леоновцы. У нас в доме размещались четыре разведчика, не знаю только, из какой бригады. Были у них девушки-связные из Латыгово, Рудного и Разрывки.

Приходили трое связных одновремённо. Одна ложилась спать отдельно. А между двумя другими размещался партизан. Мы же, дети, на печь забирались, чтобы процесс любви наблюдать. Притаимся, а наши поднадзорные не спят, но и не влюбляются, всю ночь разговаривают о том, как на разведку в Борисов ходили. А может мне так кажется, а на самом деле это мы засыпали, а ожидаемые нами действа происходили во время нашего сна.[...]

Родился в 1931 году в деревне Боровно Лепельского района. Работал в колхозе. Живёт в Боровно. 

 Жилой сектор военного городка Заслоново ещё называют Красными Досами. Большинство людей произносит это название автоматически, не понимая значения слов. А в них, между прочим, заложен большой смысл. Во первых, ДОСы - это аббревиатура: дома офицерского состава, как в советские времена назывались гражданские жилые массивы, в которых жили военные. А Красные они потому, что были сложены из красного кирпича, и чтобы отличать от Белых ДОСов - поселения за военным городком, состоящего из трёх четырёхэтажек, взорванных в середине 2000-х годов. И уже совсем мало кто помнит, что были ещё Зелёные ДОСы, называемые так потому, что находились в сосновом лесу. О них и поведу речь. Но начну не с истории их создания, а с настоящего состояния.[...]

 Родилась в 1938 году в деревне Демешково Лепельского района. По комсомольской путёвке строила Казахстанскую магнитку. Возвратившись, работала в торговле, совхозе, сберкассе. Живёт в Демешково. 

 Родилась и живу я в Демешково. Но моя историческая родина - деревня Пожарище Сенненского района. Оттуда переселились на Лепельщину мои предки. Позарились на землю, которую здешний пан по какой-то причине заложил в земельный банк, а тот выставил её на продажу. Так сенненские Хаткевичи стали лепельчанами.[...]

Продолжение

После войны папу забрали завоёвывать победу. Чтобы как-то мы не умерли с голода, моя сестра взяла одного брата к себе в Браславский район. С мамой осталось шестеро детей. Я была третьей по старшинству. О школе не могло быть и речи. Поэтому пошла работать в колхоз - единственный источник хоть какого-нибудь пропитания.

Однажды в колхоз пришла разнарядка отправить трёх работников на восстановление народного хозяйства. Председатель собрал колхозниц и, чуть не плача, говорит:

- Девки, вы как себе хотите, не могу я послать баб, их же дети с голоду умрут. Собирайтесь.

Михно Татьяна уехала восстанавливать Донбасс. Мисник Анюту послали разбирать завалы в Минск, откуда она вскорости сбежала и вышла замуж в Веребки. А меня, как самую младшую, оставили наводить порядок в Лепеле.[...]

Родилась в 1929 году в деревне Черноручье Лепельского района. В 1944 - 1946 годах восстанавливала разрушенный войной Лепель. Затем до 1949 года строила хлебозавод. По 1953 год работала на нём в цеху. Окончила семь классов вечерней школы, в 1953-м - Полоцкую торговую школу. В торговле работала до пенсии, на которую вышла в 1985 году. Живёт в Лепеле.

Жил в Черноручье дед Архип с дочкой и сыном. Не знаю, каким образом ему удавалось отказываться от вступления в колхоз, но колхозником он не был никогда. Немцы узнали, что дед не поддержал решение советского правительства о всеобщей коллективизации и выдали соответствующий документ, который позволял беспрепятственно перемещаться вне Черноручья. Однако на службу к оккупантам старик не пошёл. Сказал, что какое бы ни было плохое советское начальство, но оно своё.[...]

Родился в 1936 году в деревне Юшки Лепельского района. В 1937 году репрессирован (раскулачен) отец. Войну пережил в родительском доме. Живёт в Юшках. 

До войны на шоссе Минск - Витебск построили станцию технического обслуживания автомобилей напротив перпендикулярного ответвления ближайшей лесной дороги на Веребки (теперь там стоянка для большегрузного транспорта). Установили дизельный или бензиновый двигатель, который вырабатывал электроэнергию. Закопали в землю резервуары для топлива - и автозаправочная станция предполагалась.[...]

Продолжение 3 

Война на Лепельщине окончилась. Нужно было возвращаться в город и как-то обустраиваться в мирное время. Но мама всё не решалась пойти в Лепель - боялась шастающих по лесам, дорогам и деревням недобитых гитлеровцев. Сдаваться они не осмеливались и, случалось, в лесу умирали от голода, о чём свидетельствовали измождённые трупы.

Всё же спустя неделю мама решилась на переход. Пришла домой, а там детский сад обустраивают. Довоенный сосед сообщил, что всё наше имущество присвоил полицай Симако, и оно исчезло вместе с ним. Пришлось заживаться с нуля, без денег, продовольствия, одежды. Единственное спасение от голодной смерти мы видели в работе мамы. Как на ту беду, довоенная артель «Прогресс» не восстановилась. Но нам повезло - маму взяли закройщицей в комбинат бытового обслуживания. Не только кроила да шила одежду, но и учила деревенских девушек портняжить.[...]

Продолжение 2

Когда началась война, приехала на подводе сестра мамы из Демешково и забрала меня, брата и швейную машинку в деревню. А через три дни к нам пешком пришла мама (20 километров прямиком через лес). Рассказала, что Лепель разбомбили. Она пришла на работу, а техничка сообщила, что начальство артели эвакуировалось, работа прекратилась.

Все три года оккупации мы прожили в Демешково. Конечно, за это время я со всеми раззнакомилась. Дружные люди демешковцы. Недаром следователи их не раскрутили по делу о пожаре в бывшем панском имении.[...]

Продолжение 1 

Папа мой учился в лепельской гимназии. Вместе с братом пешком ходил на занятия из Кабачка в Лепель через Демешково. Брат выучился и куда-то уехал искать лёгкий хлеб. А папа, ходя на учёбу через Демешково, как-то зацепился за мою маму. Таким образом, она из Камелевой превратилась в Латышеву. Совместную жизнь начали, поселившись в Лепеле на квартире у евреев по улице Копаницкой (теперь Дзержинского). Хозяйку называли Зусьчихой. Она учила маму готовить по-еврейски. По субботам у хозяев всегда был праздничный стол. Маму приглашали поучиться стряпать их блюда. С тех пор мама готовила действительно вкусные любимые евреями кушанья: мацу, цимес и другие.

Папа работал в Лепеле каким-то чиновником. Мама говорила, что в ого обязанности входили поездки по району. То ли инспектировал торговлю, то ли представлял профсоюзы. Это уже я сделала такое заключение со слов еврейки из универмага, который был на Пятачке. Всякий раз, когда я заходила в магазин, она повторялась, что знала моего отца, он её в профсоюз принимал.[...]

  Родилась в 1928 году в Лепеле. Годы оккупации провела в деревне Демешково Лепельского района. После войны окончила седьмой класс и Лепельское педучилище, заочно - пединститут. Трудовой путь начала в райкоме комсомола. С 1949 по 1965 год преподавала русский и белорусский языки в СШ №2. С 1965 по 1977 год была заместителем директора школы-интерната по воспитательной работе, директором. С 1977 года - заведующая учебной частью СПТВ-56. В 1983 году переведена преподавателем эстетического воспитания в связи с достижением пенсионного возраста. На пенсии проработала до 1990 года. Живёт в Лепеле.

 Родилась я в Лепеле, но родиной считаю Демешково - это родная деревня моей мамы, находится вблизи Матырино. Недалеко был хутор Кабачок - родина моего папы. Я бывала там. Помню, как дед Тимох ловил рыбу в небольшой речке. Потом хутор ликвидировала советская власть. Перед войной мама водила меня на то место. Только деревья и фундаменты напоминали о небольшом населённом пункте.[...]

 Родилась в 1917 году в городе Новосокольники Псковской области. В детстве вместе с родителями переехала в город Городок Витебской области. Оккупацию с детьми Борисом и Светланой пережила у свекрови в Слуцке. В 1946 году переехала в Лепель, куда направили работать мужа. Жили на улице Пушкинской в коммунальном доме. В 1957 году справили новоселье в собственном доме. Живёт с дочкой Светланой. 

Мой муж Семён Коханович служил военным топографом в Ленинграде. Только получил звание лейтенанта, как кто-то заявил, что у него родственник живёт в Америке. Не разбираясь, Семёна сразу разжаловали и уволили. Пришлось устраиваться землеустроителем. Потом всё же вызвали в военкомат и предложили возвратиться в армию. Он бы и согласен был, но настолько была важна его гражданская работа, что с неё не отпустили даже на военную службу. Ну а в начале войны, понятное дело, мобилизовали. До Берлина дошёл, на Японскую войну попал. Уже и японцев разбили, а с армии его не отпускают, настолько ценят в нём топографа. Пишет нам, что не знает, как быть, к себе семью забрать не может, поскольку живёт в палатке, заедает невиданная лютая мошка. Отвечаю: поступай, как знаешь. И вдруг в 1946 году неожиданно появляется на пороге отчего дома в Слуцке, где у его матери всю войну прожила я с сыном Борисом 1937 года рождения и на два года старшей дочкой Светланой. Отпустили, говорит. Даже предложили работу в Минске. Но он сыт был Ленинградом и в город больше не хотел. Отказался. Сам выбрал Лепель.

Осенью 46-го мы и переехали сюда. Мужа поставили главным инженером-землеустроителем. Дали маленькую комнатку в доме на три семьи по улице Пушкинской.

[...]

 Родилась в 1932 году в деревне Гадивля. В школу пошла в Лепеле, куда переехали родители. Во время войны жила у дяди в Рудне. Отец расстрелян немцами за связь с партизанами. Мать умерла на принудительных работах в Германии. Окончила четыре класса. С мужем Дмитрием Пшенко жила в Лепеле. От начала трудовой деятельности и до пенсии работала санитаркой в психбольнице. 

Папу, Константина Фёдоровича Мацкевича, за связь с партизанами посадили в гестапо, которое находилось в бывшем педучилище по улице Советской. Мы с мамой ходили к нему. Нас пропускали. Видели, как его приводили с допроса в окровавленной рубашке, иссечённой плётками. Потом расстреляли за Черноручьем, где уничтожали евреев. Сразу после расстрела папы немцы ворвались в наш дом и увели всех, кто там был: маму Ольгу, её сестру Елизавету, их отца, моих младших брата Петю и сестру Аню. Меня дядя перед тем увёз к себе в Рудню. А родных отправили на работу в Германию. Мама и дед там умерли, а тётя, Петя и Аня возвратились после победы.

У дяди был сын Володя 1923 года рождения, который до войны окончил Свядскую школу, поступил в Лепельское педучилище. О нём и хочу повести рассказ.

[...]

 Родилась в 1934 году в Лепеле в доме, построенном в 1869 году, в котором проживает до этого времени. Отец был репрессирован в 1937 году и исчез бесследно. В войну окончила два класса, после - русскую среднюю школу, Всесоюзный государственный институт кинематографии. Работала на киностудии «Беларусьфильм».

Мой дедушка, отец мамы, был на 20 - 30 лет старше своих братьев и сестёр. Даже племянники были старше него. Может и по этой причине забрали его в армию на 25 лет. Попал служить в хорошее место - Семёновский полк, куда набирали исключительно русых парней с голубыми глазами. Выдержал солдатскую муштру от звонка до звонка. Возвратился в Лепель. Работать пошёл на Березинскую водную систему сторожем, а по сути, рабочим, дворником. В обязанности его входило посадка деревьев, подметание улиц, содержание в образцовом порядке пешеходных дорожек, углубление дна, открытие и закрытие шлюзов.

Родня сообща решила, что последнему в семье, подскрёбышу, должна достаться хата то ли деда, то ли прадеда, как раз та, в которой я живу сейчас. Но для жизни она была непригодна. И деду как отставному солдату Березинская система выделила льготный лес на ремонт жилища.

[...]