Блог Валадара Шушкевiча. Cтраница 82

 Родилась в 1929 году в деревне Веребки Лепельского района. Работала дояркой в колхозе. Жила в Веребках. Умерла.

 Хапун в Веребках начался неожиданно. Народники вытаскивали из хат стариков, молодёжь, детей. В число их попала и я. Шёл мне тогда 16-й год. В Лепельской тюрьме я оказалась самой малой. Потому надо мной не издевались, как над другими узниками. Наоборот, не гоняли на тяжёлые работы, а направили на кухню мыть посуду.

[...]

 Родился в 1919 году в деревне Веребки Лепельского уезда. Работал заведующим фермой в колхозах «Красный бор», «Салют». Жил в Веребках. Умер в 2012 году.

 Место моей усадьбы в Веребсках нравится всем. Расположил я её на дамбе древнего Веребского канала, одного из связующих звеньев Березинской водной системы. Крайняя хата деревни. Дальше – запущенные поля в сторону реки Берещи и одноименного урочища да небольшой лесной массив Кривой Рог.[...]

 Родился в 1930 году в деревне Веребки Лепельского района. Работал слесарем на ремзаводе. Живёт в Веребках.

  В 1953 году закончилась моя служба в армии. У сельских жителей был единственный выбор жизненного пути – идти гнуть спину забесплатно в колхоз. За такую работу денег не давали, а рассчитывались натуроплатой, т.е. сельхозпродукцией колхозного производства, а конкретней – зерном. Его не хватало даже на муку для хлеба. Питались исключительно овощами со своего огорода и мясом из собственного хлева. Выручал щавеле-ягодно-грибной сезон. В общем – голодали, ходили оборванные.

[...]

 Родилась в 1948 году в деревне Подомхи Лепельского района. Работала вязальщицей в трикотажном цеху районного комбината бытового обслуживания. Живёт в Лепеле.

  Я не знаю историю криницы возле реки Свядицы. С детства её знала и воспринимала, как и все: ну, криница, и всё этим сказано. Специально не интересовалась ни воспоминаниями о состоянии родника в древности, ни какими-то историями о целебности его воды.

[...]

 Предыдущий текст здесь.

 25 декабря 2015 года. Снега нет. Есть солнце. Лучшей возможности довершить неоконченный маршрут от лесного озера за Подомхами до весны не предвидится. Вперёд!

 Заезжаю с Волосовичской дороги через Заболотье. Перед Подомхами поворачиваю на Дворище. За магистральным каналом еду вдоль него каким-то подобием на дорогу. Колеи провалились в бобровые подземные ходы. Крот выворотил горы чёрной земли прямо на пути. Боясь поскользнуться на покрытой изморозью траве и рухнуть в канал, стараюсь держаться подальше от него. Наконец преодолеваю пару километров ужасного пути и прибываю на место.

[...]

Начало здесь.

 Неизвестное мне до сего момента озеро находится в лесу. А лес протянулся далеко впереди, за поворотом Свядицы влево под прямым углом.

[...]

 Ещё в начале столетия жительница Дворища Софья Дальчанина рассказала мне про чудодейственную криницу на берегу реки Старобинки напротив деревни Подомхи. Водой из неё женщина изгнала непонятные врачам болезни из себя и своих сестёр из Санкт-Петербурга и Ташкента. Я добросовестно и с интересом обработал её рассказ и поместил в районную газету. Позднее в виде монолога поставил на наш сайт под заголовком «Магическая сила родника».

 Шло время. Пришёл декабрь 2015 года. И вот лепельские валацугі Блукач, Шукач и Дызель решили отыскать таинственный сакральный объект. Поиски начали с опроса жителей Подомхов. Наугад зашли в обжитую хату. Попали к Николаю Воюшу. Он сразу понял, о чём речь. Не только объяснил, как искать, но и нарисовал схему пешеходного маршрута параллельно берегу Старобинки.

[...]

 Родилась в райцентре Улла теперь Бешенковичского района в 1951 году. Окончила Витебское медицинское училище по специальности «Санитарный фельдшер». Работала санфельдшером в Слободской участковой больнице, медсестрой-воспитателем в яслях №2, воспитателем в детском саду №5. Живёт в Лепеле.

 Папа мой, Геннадий Фомич Кищенко, был коммунистом, поэтому работал там, куда пошлёт партия. Таким образом попал председателем колхоза в Матырино, затем в Сушу, а после назначили директором областной племстанции, которая базировалась в Лепеле на месте теперешней лесофабрики «Экотех». Семью, естественно, таскал за собой. Вот и пришлось мне учиться в пяти школах.

 В Витебском медицинском училище я выучилась на санитарного фельдшера. Им меня и направили в Слободскую участковую больницу. Врачом был Смунёв, лаборанткой Ванда, акушеркой – Надечка. Даже родильная палата имелась, и мне однажды пришлось роды принимать. Проработала там года два, как больница начала закрываться. Медперсонал сократили. Шёл, кажется, 1972 год. Я как раз пошла в декрет. Длился он тогда два месяца до родов, столько же после родов, и до исполнения года ребёнку позволялось сидеть дома за свой счёт. Кто не мог пристроить годовалого ребёнка, увольнялся с работы. А куда деться после того?[...]

Продолжение. Предыдущий текст смотреть здесь.

 …Здравствуй, утро раннее! Жаль, в Борисове последнее.

 Иду на автовокзал, а ноженьки-то не тянут после позавчерашнего 15-ти и вчерашнего 22-километрового мега-марафона, почти нереального для моего возраста. Но дотяну, а на городской транспорт не сяду, иначе всю малину от путешествия испорчу.

[...]

Предыдущий текст здесь.

 Так что же мне делать с французской ногой, обнаруженной на Замчище? Возвратиться забрать и сдать на экспертизу для установления её возраста? А вдруг окажется, что находка принадлежит проигранному в карты зэку? Какие коллекционеры коллекционируют зэковские части тела? И потраченные на экспертизу денежки тогда тю-тю… Иди-ка ты, Блукач, ресторан ищи, а про ногу забудь – пролетишь ведь с ней.

[...]

Начало темы здесь.

 Если советская песня не врёт, то утро начинается с рассвета. Может, в какой-нибудь наполеоновских времён хате золото Наполеона спрятано? Но не буду же я её разрушать.

[...]

 Мне стало стыдно: живу за восемь десятков километров от большого, в сравнении с Лепелем, Борисова, а в нём практически не был, если не считать безостановочный двойной транзит через него на мотоцикле. Нужно хоть на склоне лет побывать в загадочном городе. Ну, а коль ехать, значит, нужно и описать поездку. Но не просто и заунывно вроде как: это памятник архитектуры, а это – археологии, посетил музей, сходил на берег Березины, а так, чтобы ввести в заблуждение читателя, заинтересовать, заинтриговать… Как это сделать? Сейчас научу, хоть и сдам себя с потрохами в первых строках своего небольшого письма… Фу, ты, уже как будто письмо с фронта пишу.

[...]

О респонденте смотреть здесь. 

 Я хоть и родился до войны в Бегомльском районе Минской области, однако имею непосредственное отношение к Лепельщине. А получается так потому, что во время работы в Бегомльском райисполкоме инструктором был ответственным за состояние дел в Домжерицком сельсовете, в который входили теперь лепельские деревни Савский Бор, Переходцы, Крайцы, Кветча, Домжерицы, Ствольно, Рожно, Барсуки, Черницы, Волова Гора, Нивки, уже несуществующие Пострежье, Забоенье, Терешки. Не помню, к Бегомлю или Лепелю относились Черницы. Потом меня перевили секретарём Бегомльского райкома комсомола и, учитывая моё прежнее направление в работе, оставили курировать Домжерицкий сельсовет. Его я называю потому, что воспоминания мои касаются непосредственно Лепельщины. А в общем я был смотрящим ещё и за другими сельсоветами.

[...]

 Родился в 1924 году в деревне Горелое Бегомльского района Минской области. Воевал в партизанах, на фронте. Работал инструктором Бегомльского райисполкома, вторым секретарём райкома комсомола, секретарём комсомольской организации, начальником цеха военного комбината в режимном городе Томской области. Живёт в Лепеле. 

 Я теперь дважды в год отдыхаю на Ксендзовом острове в пансионате «ЛОДЭ». Такой недельный отдых всем ветеранам войны Лепельского, Ушачского и Чашникского районов организовывает медицинская компания «ЛОДЭ». К этому месту привык. Природа на острове мне нравится. Здесь есть всё: и городская цивилизация, и зоопарк, и сельское поле, и боровой лес, и береговые кустарники, и внутренне озеро, уровень воды в котором выше, чем в окружающем Лепельском водохранилище. Всё это я с удовольствием снова и снова открываю для себя при всяком заезде на Ксендзов остров, хотя изучил его задолго до обоснования там пансионата «ЛОДЭ».

[...]

О респонденте смотреть здесь.

 Учителем я пришёл в Ляховичскую школу в 1949 году. Через полтора года поставили завучем. С 1953-го стал директором. Работал, не собираясь куда либо переходить. В Ляховичах построил себе хату.

[...]

 Родился в деревне Коренёвка Лепельского района в 1923 году. Работал учителем, заучем, директором Ляховичской средней школы, директором Домжерицкой средней школы. Живёт в Домжерицах.

 На войну мой год не призывался. Я лишь состоял на учёте в сельсовете как призывник. Поэтому после нападения Гитлера на Советский Союз, меня взяли на эвакуацию складов в военный городок 116 километр (теперь Заслоново). Неделю работал на погрузке.

[...]

 Родился в 1953 году. Работал водителем в Лепельском районном объединении «Сельхозтехника», автопарке №14, сторожем в гаражном кооперативе. Жил в Лепеле. Умер.

 Через год после Чернобыльского взрыва военкомат проводил медкомиссию уволенных в запас военнослужащих. Причину не объясняли, однако все знали, что «партизан» набирают не для повышения боевого мастерства, а на ликвидацию последствий известной беды. Многие «косили», симулирую несуществующие и преувеличивая действительные болезни. Я же положился на волю судьбы.

[...]

 Коль пошла такая пьянка – режь последний огурец! Не я – народ придумал. А я переиначил: коль пошёл в галоп по призракам – продолжу его по живой реке. Бойной называется. Ведь галопёры дважды об неё спотыкались – между призраками Воболочья и Волотовок и между призраками Майдана и Реутполья. Поэтому, считаю, Бойна имеет самое непосредственное отношение к нашему галопу и имеет полное право рассчитывать на большее к себе внимание. Пока жива. Пока не превратилась в призрак. Что обязательно будет иметь место в будущем. Правда, пока в необозримом…

[...]

 Если внимательно читали галоп с самого начала, то заметили, что мы попутали местонахождение призраков, не имея старой карты. И Долгой Лужей посчитали Казимирово. Не знаем о своей ошибке до сего времени, т.е. до возвращения назад. Это я уже по мере описания галопа расследую, что мы ошибались.

[...]

 Хороша дорога из Волотовок. И не песок, и не грязь. Тверда. Утопает под кронами стройных сосен.

 На ходу решаем вопрос: идти в сторону чашникского Забоенья, а потом повернуть на Руетполье и перейти Бойну по дряхлому мосту, или же попробовать брать реку штурмом в призраке Майдана, возможно, раздеться и переходить вброд. На Забоенье дальше, поэтому убеждаю галопёров, что через Майдан будет сподручнее.

[...]

 Так на чём это мы остановились по дороге из Воболочья в Волотовки? Ах, да! Я завис над холодной Бойной и должен упасть в неё, поскольку во всех рассказах такое обязательно случается. Но почему именно я? Да потому, что все перешли и не свалились, а я переправляюсь последним.

[...]

 Родился в 1951 году в деревне Волотовки Лепельского района. Работал водителем погрузчика на Лепельском ремонтно-механическом заводе. Живёт в Лепеле.

 Теперь мало кто в разговоре вспоминает речку Бойну, потому что исчезли деревни с берегов, и она обезлюдела. Нет больше Лябиков, Реутполья, моих родных Волотовок. Вернее, развалины хат, не вывезенных из-за отдаленности от цивилизации, продолжают догнивать, но в них живут если только дикие звери.

[...]

 Я здзіўлены, уражаны і адначасова напалоханы. У інтэрнэце пад доменам Габонcкай Рэспублікі (ga) створаны мой асабісты сайт  valatcu.ga

[...]

 Про Воболочье очень подробно вспомнил его уроженец Александр Шкиндер здесь: «Хроника деревни Воболочье». Надеюсь, вы его прочитали, иначе отслеживать наш галоп в этот призрак будет неинтересно и непонятно. Повторять рассказанное бывалым человеком я не буду. А личных описаний Воболочья у меня нет, за исключением нескольких абзацев. Вот один из 1998 года.[...]

 Родился в 1936 году в деревне Воболочье Лепельского района. Работал в леспромхозе сучкорубом, водителем в совхозе «Волосовичи». Живёт в Новых Волосовичах.

  Ещё мой дед Иван Шкиндер жил в деревне Воболочье, расположенной в лепельской глухомани между лесными деревнями Реутполье и Волотовки. Трое его сыновей Яков (мой отец), Кастюк и Касьян (погиб при штурме Берлина) причитающуюся им жизнь прожили в родной веси вблизи небольшой речки Бойны протяжённостью всего 18 километров. А теперь нет в живых ни одной из трёх деревень-соседей. Умерли. И не в войну уничтожены, а уже где-то на стыке последних тысячелетий. Не буду вдаваться в банальные обвинения советской власти в преднамеренном и мучительном убийстве сельских населённых пунктов, а лучше просто расскажу про жизнь тогдашнего Воболочья.

[...]