45. Малявко Павел. ВОЙНА В ЛОЗОВИКАХ (72)

Продолжение

Осенью 1943 года собрались мы, сорванцы, на улице Лозовиков. Слышим, какой-то шум в Горках. Кто-то сообщил нам, что понаехало партизан. Разместились они в Горках. На повороте возле Лозовиков установили пост. Видимо, надолго решили обосноваться в деревне, поскольку даже окопы для них копало местное население.

И вот однажды один партизан конвоировал на окопы группу молодёжи из Зорницы. И вдруг, откуда ни возьмись, на дороге появились два народника из армии Каминского. Конвоира захватили, а людей отправили домой.

Партизанское начальство, видимо, не дождавшись ни землекопов, ни конвоира, выслало двух разведчиков на подводе выяснить обстановку. Те подъехали к железной дороге, поговорили с постовым и двинули в сторону Зорницы. Я за всем этим наблюдаю. Вдруг слышу, как где-то возле фермы стрельба началась. Разведчики соскакивают по обе стороны повозки, сгибаются к земле и, отстреливаясь, начинают отступать к Лозовикам. А кони, испуганные стрельбой, мчатся в Зорницу.

Пули, посланные в разведчиков, уже начали свистеть на улицах Лозовиков. И мы, наблюдавшие за перестрелкой, спрятались от греха подальше в погреб возле нашей хаты. Просидели в укрытии недолго, как услышали окрик:

- Выходи из погреба, а то гранату бросим.

Вышли. Команду нам подавали народники. На нас даже внимания не обратили - направились в сторону Горок. Там взорвалось несколько миномётных мин. Стрельба слышалась повсюду. Мы сразу поняли, что народники победили партизан, и те отступили. Как потом стало известно, самой прицельной миной оказалась та, что взорвалась между хатой и сараем на том месте, где сейчас контора стоит.

Несколько человек народники увели с собой. Среди них оказался брат моей будущей жены. Раньше он работал на железной дороге и жил в хатке возле переезда. В средине войны её сожгли партизаны, и бедолага перебрался в баню. В числе захваченных оказались парни лет по 18 и молодые мужики. Всех доставили в чашникскую деревню Дворец. Часть народников осталась в Горках.

Вскорости в своей газете написали, что бойцы Русской освободительной армии Каминского выбили из Горок партизан, 41-го арестовали, захватили и сожгли склады с боеприпасами. А я-то знал, что под пленными партизанами подразумевались горские мужики, а под военными складами - колхозные амбары на месте теперешних двухэтажек, в которых вряд ли партизаны оставили хотя бы один патрон, поскольку отступили практически без боя, разумно оценив силы каминцев и свои. Правдой в газетной статье было лишь то, что выбили из Горок партизан и действительно сожгли пустые амбары.

В великую субботу перед Пасхой 1944 года партизаны взорвали мост над Уллой, соединяющий ветку Лозовики - Боровка. Мужики ещё тогда говорили, что этого совсем не нужно было делать, поскольку та «железка» не имела стратегического значения. Взорвали партизаны, чтобы галочку в отчёте о своих боевых действиях поставить. А подрывать мост было легко - его никто не охранял. Был бы мост, после войны продолжала бы действовать ветка. А так решили лучше от неё отказаться, чем строить новую переправу через реку.

Вместо взорванного железного немцы сразу же рядом построили деревянный и с Лозовиков в Боровку проложили узкоколейку вместо широкой прежней колеи. Боковые проходы были сделаны из досок. Вместо шпал лежали пропитанные специальным составом брусья. Между рельсов насыпали песок и щебёнку, чтобы вдруг сооружение не загорелось от искры из топки паровоза. А на подъездах к реке стояли таблички с предупреждением для машинистов: «Закрой поддувало». На концах моста закопали в землю бочки с водой. По нему, когда наши в Боровке сожгли эшелон с боеприпасами, немцы по частям перетаскивали его в Лозовики двумя грузовиками. Сцепляли их зад в зад. Первый включал переднюю передачу, а второй - заднюю, и тащили, следую по рельсам на ободах, с которых предварительно снимали резину. Скрежет стоял неимоверный.

Ещё в 1949 году металлические фермы подорванного моста доставали из реки, разрезали сваркой и таскали добытый металлолом на железнодорожные платформы. Но до сего времени из воды торчат остатки стальных конструкций.

Рядом высовываются сваи отстроенного немцами деревянного моста. Хорошо сохранилась железнодорожная насыпь.

Той же весной народники отослали много людей на строительство узкоколейки Лепель - Парафьяново. По возрасту и я подходил в строители. Пришли к нам в хату. Я лежал. Мать сказала: больной. Приказали получить соответствующую справку у их доктора, который находился в Горках вместе с семьёй. Мама занесла ему яиц. Возвратилась со справкой, что я будто бы болен.

В начале лета 1944 года завёл я коня пастись к аэродрому. Возвращаясь, неожиданно наткнулся на обедающих возле железной дороги немцев. Испугался, но сообразил: если метнусь в сторону, могут начать стрелять вдогонку. Ай, думаю, будь, что будет, и пошёл намеченным маршрутом. Все до одного уставились на меня, но никто ни слова не проронил. Даже не поинтересовались: кто, откуда, куда?

С Лепеля до Лозовиков немцы почему-то заменили обычную колею узкоколейкой. Аж четыре пути лежали параллельно друг другу на разъезде в Лозовиках. Хорошо укрепили насыпь. К чему это делали, непонятно.

Вот и всё, что могу рассказать о жизни в Лозовиках и околицах до войны и в войну. В 1949 году меня призвали в армию. Из Лепеля в Витебск новобранцев вёз офицер. Он нам рассказывал, что сам с Кавказа, в 1939 году прислан служить в Лепель. Служба проходила в военном городке, где до недавнего времени находился военный госпиталь. Казармы тогда были деревянные. Удивлялся, что беларусы в октябре ходили босиком. Ну, а послевоенную жизнь затрагивать не буду - это уже совсем другая и длинная история.

Пожалуй, остановлюсь лишь на строительстве Оршанки. Возводили дорожную насыпь заключённые перед войной. На холме возле Черцев стояли жилые бараки. Их в войну немцы разбирали на доски. После войны по дороге ходили танки, разбили совсем насыпь, ям понаделали. Но уже под конец 50-х тракторами сгладили неровности, поправили насыпь, сделали нормальную гравийку. Асфальт положили значительно позже.

Записано в 2013 году.